26 июля 1932 года, ближе к вечеру, в нескольких милях южнее острова Лолланн, расположенного на входе в Балтийское море, датские рыбаки заметили четырехмачтовый барк: он шел на всех парусах в сторону немецкого берега. Паруса барка были наполнены легким ветерком, дувшим с запада. И вдруг барк исчез, словно его и не было вовсе.
Рыбаки не подозревали, что на их глазах произошла страшная трагедия, и жертвой ее стал еще один учебный парусник - четырехмачтовый барк «Ниобея» (Niobe), на борту которого проходили практику курсанты, будущие офицеры германского ВМФ Военно-морской флот. Барк внезапно дал крен, опрокинулся и в одночасье затонул, увлекая с собой на дно 69 человек...
Это была, пожалуй, самая неожиданная и невероятная катастрофа из всех, что когда-либо случались на море. «Ниобея» исчезла не в шторм, не в ураган, а при более чем умеренном ветре и невысокой волне, не представлявшей для нее никакой опасности, и к тому же в виду берегов.
«Ниобее» было уже больше тридцати лет. Судно было так названо в честь мифологического персонажа. Ниобея, или Ниоба, - в греческой мифологии дочь Тантала, жена царя Фив Амфиона. После гибели своих сыновей и дочерей, которых сразили Аполлон и Артемида, она окаменела от горя.
В свое время парусник достался Германии в качестве военного трофея. Немцы сохранили барк в отличном состоянии, переоборудовав его в учебно-парусное судно.
В тот роковой летний день 26 июля 1932 года «Ниобея» возвращалась из очередного учебного рейса, который, скорее, напоминал приятный во всех отношениях круиз. Сила ветра, по шкале Бофорта составляла 3 балла, что соответствовало общепринятому понятию «слабый ветер». И рулевой без всяких усилий удерживал заданный курс. Килевая и бортовая качка почти не ощущались. Курсанты сидели в учебном классе на нижней палубе и слушали лекцию по математике.
Капитан Рофус стоял на мостике и осматривал в бинокль горизонт. Справа по курсу лежал остров Фемарн: неподалеку от его берега уже виднелся плавучий маяк. Слева по борту простирался едва заметный Лолланн. В нескольких милях от острова покачивалась на волнах флотилия датских рыболовных баркасов. А за кормой «Ниобеи» в небо тянулся длинный шлейф дыма, хорошо различимый, несмотря на столь большое расстояние. Рофус сперва решил, что это крейсер «Кельн» или «Кенигсберг» - они обычно сопровождали барк в рейсах. Приглядевшись повнимательнее, капитан понял, что это, скорее всего, какое-то грузовое судно: такой густой дым мог валить только из трубы парохода, работающего на угле.
Между тем тучи на юге стали еще темнее. Решив, что надвигается шквал, Рофус приказал вахтенному помощнику играть аврал - надо было убирать верхние паруса. На самом деле особой нужды в этом не было, тем не менее капитан старался использовать малейшую возможность, чтобы тренировать курсантов, обучая их работать с парусами, справедливо считая, что практика на парусном судне - лучшая школа для будущего моряка.
Рофус, не отрываясь, следил за тем, как курсанты бегут вверх по вантам... Когда аврал закончился, юноши вернулись к своим занятиям. Капитан машинально посмотрел на часы - 14 часов 25 минут, - потом перевел взгляд в сторону кормы и, обращаясь к рулевому, велел ему взять руль круто вправо.
Рулевой послушно выполнил приказ, хотя не понял, зачем это нужно. И тут вдруг он почувствовал, что судно, следуя за движением штурвала, заваливается на правый борт, палуба, вздымаясь левым бортом, уходит из-под ног и мачты вот-вот рухнут прямо на него. Рулевой побледнел, крепче уперся ногами в палубу, потом приподнял голову - и вместо неба увидел море: оно надвигалось быстро и неумолимо. В тот же миг корпус барка, от бака до юта, застонал под ударом сильнейшего шквала. Вслед за тем послышался страшный грохот и треск. Но все это тут же заглушили душераздирающие крики и стоны. И рулевой потерял сознание...
Он очнулся в рыболовном баркасе. Кто-то протягивал ему фляжку с бренди, говоря при этом на непонятном языке. Повернув голову, он увидел Рофуса: капитан был только в сорочке и брюках - без кителя и фуражки. В миле от баркаса стоял какой-то пароход - с него спускали шлюпки. Море в стороне от него вдруг вспенилось - прямо к ним, рассекая острыми форштевнями волны, на всех парах шли крейсеры «Кельн» и «Кенигсберг».
Среди людей, стоявших на палубе баркаса, рулевой узнал нескольких своих товарищей. Он окинул взглядом горизонт... И только тогда сообразил: «Ниобея» исчезла.
Датские рыбаки первыми успели на место кораблекрушения. И без промедления начали спасать оказавшихся в воде немцев. Вскоре подошел пароход «Тереза Рус», - это из его трубы валил дым, который заметил Рофус. Мюллер, капитан парохода, передал в эфир сигнал SOS Сигнал бедствия, который тотчас же приняли на двух немецких крейсерах. А чуть позже с базы «Альтенау» к месту катастрофы вылетели немецкие гидросамолеты.
Иными словами, помощь подоспела быстро, однако, несмотря на это, спасти удалось только 38 человек из ста, находившихся на борту «Ниобеи». Поисковые суда буквально вдоль и поперек избороздили участок моря, где случилась трагедия; находившиеся на их борту наблюдатели исследовали при помощи биноклей каждую пядь морской поверхности, силясь разглядеть в волнах любой мало-мальски заметный предмет, за который мог держаться кто-нибудь из потерпевших кораблекрушение.
Комиссия, которой было поручено расследовать причины этой катастрофы, приступила к опросу очевидцев - из числа спасенных и спасателей. У капитана Рофуса спросили, почему он вдруг решил изменить курс, велев заложить руль круто вправо, после чего «Ниобея» опрокинулась. «Я заметил, что с юга надвигается шквал, - ответил Рофус. - Он угрожал нам как раз со стороны правого борта. Поэтому я приказал уменьшить парусность судна - убрать верхние паруса. И немедленно переложить руль право на борт, чтобы развернуться носом к шквалу».
Показания капитана навели следователей на мысль, что столь резкий маневр вполне мог повлечь за собой сильный крен и последующую гибель барка. Да, но ведь ветер тогда был совсем не сильный и никакой угрозы для «Ниобеи» он не представлял, тем более что барк отличался хорошей остойчивостью и неплохими мореходными качествами.
Хорошей остойчивостью... Не стоит, однако, забывать, что незадолго до выхода «Ниобеи» в рейс, ставший для нее роковым, на барке полностью перестроили балластную систему. Может, как раз для того, чтобы повысить ее остойчивость? Что, если при перепланировке устройства балластных цистерн допустили просчет?
В конце концов, чтобы выяснить истинную причину гибели парусника, решили поднять его на поверхность. Большого труда это не представляло, поскольку барк затонул всего лишь на 25-метровой глубине. Однако тщательный осмотр корпуса судна - уже после того, как его подняли с морского дна, - не дал никаких результатов. В общем, так и не сумев установить истину, комиссия постановила причислить «Ниобею» к списку кораблей, потерпевших крушение при так называемых загадочных обстоятельствах.